Меч Господа нашего-1 [СИ] - Александр Афанасьев

Объект, который он много раз видел на компьютерном мониторе — существовала трехмерная проекция этого объекта и прилегающей местности — приближался, он обратил особое внимание на четвертый этаж здания — там было что-то вроде укрепленной огневой позиции, чтобы простреливать ведущую к дому дорогу. Но там никого не было — ни единого белого пятна.

— Тридцать секунд! — прокричал он в микрофон для десантной группы.

— Тридцать секунд, готовность!

Кто-то из ударной группы «черных», которых он вез — отодвинул в сторону дверь десантного отсека. Капитан маневрировал, призывая в помощь весь свой летный опыт — чтобы высадить группу именно там, где нужно.

В этот момент — по крыше метнулась тень — они появились как из-под земли! Потом — здание озарила вспышка.

— Вспышка! Она летит к тебе! — позабыв всю процедуру связи, закричал пилот Лезвия-два, подполковник Моуден.

Он дернул ручкой, слишком резко… и почувствовал, как вертолет проваливается назад. Коварный характер неотработанного вертолета дал о себе знать самым худшим образом. Управление потеряно, лопасти больше не держат вертолет в воздухе — и он падает. Сбоку, почти впритирку с кабиной — пронеслось что-то, оставляя дымный след.

— Держитесь! Лезвие-один совершает жесткую посадку в районе с координатами…

Вертолет тяжело хрястнулся обо что-то хвостом, это частично уменьшило силу удара. Потом был еще один удар — такой, что содрогнулся вертолет. Капитан сильно ударился головой — так сильно, что расколол забрало шлема. Последнее, что он видел перед тем, как потерять сознание — красные трассы, летящие в небо.

Вашингтон, округ Колумбия

День операции

Один из штабов операции «Копье Нептуна» был организован в самом делом доме, в небольшом помещении со столом и большим монитором: оно использовалось как запасной центр секретной связи. В зале заседаний Совета национальной безопасности собрались все действующие лица: Гейтс, Донилон, Клинтон, Кейпс. Директор ЦРУ Леон Панетта наблюдал за операцией из здания в Лэнгли из оперативного штаба. В помещении спецсвязи находился только заместитель командующего USSOCOM бригадир Маршалл Уэбб. В ожидании новостей никто не мог сидеть на месте — кто-то нервно ходил по кабинету, кто-то ел сандвич или пил кофе, чашка за чашкой.

Примерно в четырнадцать ноль-ноль по вашингтонскому времени — в то время, как в Пакистане была ночь, в Вашингтоне самый разгар рабочего дня — собравшиеся услышали звук вертолетных лопастей. Президент возвращался в Белый дом — до этого, он предпочел уехать, чтобы не нервничать.

Президент почти бегом вбежал в восточное крыло, поднялся в зал заседаний СНБ. Со словами «Я должен это видеть» — пошел к центру связи. Остальные последовали за ним.

В помещении центра связи мест было как минимум вдвое меньше, чем количество людей, которые набились в него. Посадили Президента, миссис Клинтон как даму, министра Гейтса как человека, которому стоять уже тяжеловато. Остальные встали за их стульями, у входа, не желая ничего пропустить из разворачивающейся перед ними на экране монитора драмы.

Видно было плохо. Различные оттенки черного и серого, потом — огни города, любой город даже ночью имеет источники света.

— Что происходит? — спросил президент.

— Они у цели — почему-то шепотом сказал Уэбб — они прорвались, сэр.

Затем — они увидели вспышку в центре экрана — аппарат фокусировался на цели. Опытный, не раз такое видевший бригадир Уэбб выругался сквозь зубы.

— Что-то не так?

— Похоже, они нарвались на сопротивление — ответил Гейтс…

Бригадир взял трубку спутникового телефона, начал набирать номер. Огонь не прекращался, всем показалось, что они видят один из вертолетов. Только Уэбб и скорее всего Гейтс смогли понять, что дело худо. Вспышки выстрелов были подобны искрам электросварки — и их было много. Очень много…

— Что там делается? У нас проблемы, да?

Уэбб выслушал доклад, сказал только одно слово «действуйте». Положил трубку.

— Да, сэр, у нас проблемы. Они обстреляны, один из вертолетов уже на земле. Второй совершил посадку.

— Что значит «на земле»? Что это, черт возьми, значит?! Он сбит?

— Совершил экстренную посадку, сэр, причем во внутреннем дворе. Вероятнее всего, сбит. Второму удалось сесть, периметр не прорван. Они дали сигнал тревоги…

И в этот момент — прервалась трансляция…

Борт вертолета НН-60 160 SOAR USAF «Лезвие-два»

Снайперскую группу, прикрывающую место высадки — составляли два снайпера и координатор. Все они находились по правому борту вертолета, люк был открыт. Первый снайпер поместил свое оружие в порт для пулемета, второй — вынужден был устроиться у двери. Они еще не вышли на позицию — а кто-то уже увидел вертолеты и открыл по ним огонь из гранатомета. Они видели вспышку и серую полосу дыма — выстрел из РПГ-7…

— Контакт! РПГ — на час!

— Вспышка! Она летит к тебе — крикнул по связи командир их вертолета, пытаясь предупредить коллегу об опасности.

Один из снайперов был вооружен винтовкой М110, другой — карабином М4 с ночным прицелом и глушителем.

— На крыше! Три часа!

Гранатометчик упал, не успев укрыться…

— Лезвие-один падает, он падает!

Только этого еще не хватало…

— Третий этаж, балкон — контакт!

Света не было, но наблюдатель заметил движение на третьем этаже. Снайпер с карабином — дал короткую очередь…

— Цель… нейтрализована…

— Подтверждаю, цели нет! — доложил второй снайпер.

Ракета прошла мимо, это видели — но вертолет Лезвие-один со штурмовой группой исчез за высоким забором, было видно, как полетели обломки. Пламени, сопровождающего взрыв баков — не было видно. Хоть что-то хорошее…

— Лима, это Лезвие-два, Лезвие-два, мы над целью! Лезвие-один упал в районе цели, мы его не видим, повторяю — нет визуального контакта.

— Лезвие-один, это Лима, выйдите на связь!

— Лима, это Лезвие-один, нахожусь на земле, повторяю — нахожусь на земле. Лезвие-один не наблюдаю, повторяю — Лезвие-один не наблюдаю.

— Лезвие-два, десанту готовиться к сбросу, десанту — на сброс! Все накрылось к чертовой матери!

— В зоне сброса чисто! Сто пятьдесят футов! Сто тридцать!

Офицер DEVGRU, командующий резервной золотой командой и являющийся старшим по званию офицером на месте цели — сунулся в пилотскую кабину, лицо его уже было раскрашено маскирующим кремом, на глаза — опущен ночной монокуляр.

— Что там у нас?

— Сопротивление выше расчетного, Лезвие-один сбит. Уничтожили стрелка и ракетчика с РПГ, но там могут быть еще.

— Черт…

— Фонарь-два, это Лима, штаб запрашивает возможность активизации плана Б, повторяю — штаб запрашивает возможность активизации плана Б.

— Лима, твою мать, там сбитый вертолет и десять наших парней!

— Лезвие, вопрос — ты сможешь их забрать?

Мать их…

— Лима, я иду на снижение, высажу десант на запасной площадке! Продолжаем операцию, повторяю — продолжаем операцию!

— Сэр!

— Готовь своих людей, я высажу их перед зданием!

— Постарайтесь как можно ближе, сэр!

— Черт бы вас побрал. Постараюсь…

Подполковник снизился насколько, насколько мог и завис, не выпуская шасси и не касаясь земли. Вертолет мотало, он удерживал его ручкой управления, чувствуя, как с каждым покинувшим его спецназовцем вертолет становится легче.

— Десант на земле!

— Сэр, снайперы просят подняться повыше, чтобы прикрыть действия наземных групп огнем.

— Лезвие-два, это Лима, вопрос — что там у вас происходит, черт побери! Вы высадили золотых?

Твою мать…

— Лима, десант на земле, повторяю — десант на земле! Лезвие-один сбит в районе цели, повторяю — Лезвие-один сбит в районе цели. Сопротивление выше расчетного, нас обстреляли из РПГ.

— Лезвие-два, вопрос — вы можете держаться в воздухе? Доложите ваши повреждения!

— Лима, повреждений нет, мы можем держаться в воздухе, но думаю, что мне придется совершить посадку! Это надолго!

— Лезвие-два, я направляю к вам вертолет с резервной группой. Действуйте по обстановке.

— Лима, вас понял…

— Сэр, снайпер доложил, что подавил еще одну огневую точку. Бортстрелок вести огонь не может, опасная близость!

Черт… На вертолете был пулемет — но единственными, кто мог вести огонь — оказались снайперы. Какого хрена тогда вообще пулеметы поставили…

За несколько дней до этого

Апрель 2011 года

Где-то в Пакистане

Белого цвета Лэндровер остановился на обочине дороги, ведущей в Читраль — очень опасное место, высокогорный город на самой границе с Афганистаном. Следом за ним — на обочине дороги остановилась Тойота производства восьмидесятых годов, но все еще бодрая и старый, носатый грузовик Мерседес.